26 Апреля 1986 года..все мы знаем. что случилось в этот день. И отголоски этой страшной трагедии, еще долго не дадут нам забыть о случившемся.
А ведь последствия могли быть намного хуже. Только благодаря ликвидаторам -отважным людям. не побоявшимися ради спасения всего мира, вступить в те далекие дни, на пылающую от смертоносной радиации землю Чернобыля.
Кое - кто может сказать, что никакого подвига тут и не было-люди просто не знали,на что они идут,да и выбора особого при той власти у них не было. Отчасти это правда- им действительно не было известно, о реальном масштабе трагедии. Но многочисленные свидетельства о ликвидаторов, по своей собственной воли перевыполнявших за один день рабочий план. о пожарниках ценою своих жизней сумевших погасить пожаэнергоблоке, говорят сами за себя.

Из интерьвью с харьковскими пожарниками, которые были одними из первых в числе ликвидаторов
Владимир Ливый, 20 лет назад рядовой пожарный, вспоминает апрель 86-го, говорит, до последнего не знал, куда и зачем едет батальон.
Владимир Ливый, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС: «Да нет. Мы не знали. Меня лично из дому забрали. 4 мая. Пасха была. Мы с тестем сидели где-то уже около 12-ти, рюмочку на кухне пили. Пришли, 15 минут на сборы, и забрали».
Виктор Блудов - один из четырех харьковчан-пожарных, награжденных за Чернобыль орденом Красной звезды. Тогда он был в звании майора, задача - мобилизовать личный состав на борьбу с «мирным атомом», организовать работу в зоне.

Виктор Блудов, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС: «Нас собрали в Балаклейском районе, поселок Савинцы. И мы проводили развертывание пункта приема личного состава и техники. Мы просто думали, что это учения. А потом, когда привезли, вскрыли пакет, там реальная мобилизация личного состава. Люди были призваны через военкоматы, и нам необходимо было в течение трех суток (это называется боевое слаживание) подготовить этих людей к выполнению боевой задачи».
Несколько дней на подготовку - общий инструктаж, примитивные средства защиты. Даже школьного курса физики, рассказывают ликвидаторы, было достаточно, чтобы понять - это страшнее, чем война.
Владимир Ливый, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС: «Через Киев ехали, это был День Победы, праздничный. Девушки с цветами, женщины принаряженные. И когда проезжали через Киев, пожилые люди - просто смотрели и плакали, они знали, куда мы едем».
Там у пожарных было несколько задач. Тушить окрестные леса, обеспечивать водой буровиков и шахтеров, которые укрепляли и заливали бетоном разрушенный четвертый блок, откачивать зараженную воду.
Двадцать третьего мая пожар возник в тоннеле, который вел к третьему реактору.
Виктор Блудов, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС: «Если бы эти кабельные тоннели сгорели, то вышел бы из строя еще один реактор, и были бы непредсказуемые последствия. Что меня удивляло - люди, рота пожаротушения, которая уже была практически выведена из строя, они получили сверхдопустимую дозу облучения - они добровольно пошли на тушение пожара, хотя они знали, куда идут. Они уже не имели права... Мы уже должны были их менять - но они все равно приняли участие в тушение пожара».
Владимир Ливый мог не ходить в тот тоннель, но он пошел. За 20 лет, которые прошли с тех пор, он не был в Чернобыле, но станция снится ему до сих пор.
Владимир Ливый, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС: «Во сне часто бывал в Чернобыле. Наяву - нет. Даже как-то не представляю себе такую поездку. Не то чтобы не тянет, как-то нереальным все это кажется. Стараюсь все это тяжелое, плохое из жизни вычеркнуть, и больше туда не возвращаться».
Из рассказа А.П. Вякина, дозиметриста
9 июня 1986 года для участия в проведении работ на Чернобыльскую АЭС вылетела самолетом первая группа дозиметристов СХК, состоящая из пяти человек: Гуральник Георгий Герцегович - дозиметрист, Можаров Александр Никитович - техник-дозиметрист, Плешаков Анатолий Николаевич - техник-дозиметрист - с объекта № 15; Безруков Михаил Анатольевич - инженер-дозиметрист и я, Вяткин Анатолий Петрович - дежурный, сменный дозиметрист с объекта № 45 СХК. Руководителем группы был назначен М. А. Безруков. Всем было ясно, что работать придется в сложных радиационных условиях, будут сложности с обеспечением, поэтому перед выездом группа была экипирована комплектом приборов, спецодежды и средствами индивидуальной защиты.
Багаж нашей группы состоял из семи довольно объемистых и тяжелых ящиков. По прибытии в Киев нашу группу встретил представитель предприятия «Изотоп», а так как ближайшая электричка отходила утром, нас до утра поселили в гостиницу «Театральная». По дороге из аэропорта до гостиницы мы обратили внимание, что на первый взгляд жизнь в Киеве идет спокойная, размеренная, люди ходят в магазины, гуляют по улицам, но в аэропорту и на постах ГАИ заметили людей в армейской форме с дозиметрическими приборами ДП-5В. Зная, что ДП-5В не самый чувствительный прибор и предназначен для использования в армии и гражданской обороне, мы удивились использованию такого грубого прибора.
Утром мы выехали электричкой до станции Тетерев, откуда пешком добрались до пионерского лагеря «Голубые озера». Там находились жилые корпуса и базировалось управление строительства №605 (УС-605). Нас поселили в одном из помещений дома отдыха «Сосновый бор», находящегося рядом с «Голубыми озерами». На следующий день мы выехали в Чернобыль. Отдел радиационного контроля обосновался на окраине Чернобыля, в конторе бывшего совхоза, специализировавшегося на разведении племенного скота. Сам Чернобыль выглядел жутко: по улицам торопливо сновали люди, одетые в «афганки» и с респираторами, время от времени проносились БТР. На балконах сушилось оставленное белье, а в садах на фруктовых деревьях зрели плоды. Для нас, сибиряков, это было непривычно. В то же время на улицах не было видно ни одного ребенка, ни одного человека в обычной одежде. Окна домов казались помутневшими, неживыми...



В этот же день было принято решение поручить нашей группе ведение оперативного дозиметрического контроля работ на строительстве монтажной площадки для сборки арматурных модулей первых ярусов стены «саркофага» во втором районе разрушенного четвертого энергоблока ЧАЭС. Проводить строительно-монтажные работы в этом районе было поручено строителям из Красноярска. На работу на ЧАЭС и обратно в «Сосновый бор» возили ежедневно. Расстояние от «Соснового бора» до ЧАЭС составляло 120 км. График работы не предусматривал выходных. При этом по ряду объективных причин (удаленность рабочего места от места проживания, необходимость длительной дезактивации автотранспорта и прочее) часто на сон оставалось 3 - 4 часа.
Автобус из «Голубых озер» выезжал в 5.30, а возвращался часто далеко за полночь. Для проведения работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС были утверждены временные нормы радиационной безопасности, действовавшие в тридцатикилометровой зоне. Первые месяцы после аварии предельно допустимая доза облучения для людей, принимающих участие в ликвидации последствий аварии, была разрешена в пределах не более 25 бэр за весь период командировки. В то время разрешенная предельно допустимая годовая доза облучения для профессионалов, работающих в условиях повышенного радиационного воздействия, составляла 5 бэр в год. 13 июня мы с М.А. Безруковым первый раз выехали на БТР для обследования предполагаемого места размещения монтажной площадки. После того, как я вышел из БТР и увидел разрушенное здание реактора, развороченную биологическую защиту, оказавшиеся под открытым небом конструкции и коммуникации реактора, пожарные машины с протянутыми рукавами, без расчетов, я понял весь ужас того, что здесь произошло. На территории, прилегающей к бывшему зданию реактора, работали армейские машины с повышенной радиационной защитой. Они сгребали разбросанные всюду куски и обломки здания и конструкций реактора к остаткам стен для того, чтобы потом их можно было похоронить под бетоном. В обязанности нашей группы входил контроль за безопасностью проведения работ на строительстве саркофага, вокруг четвертого энергоблока, во втором районе. Ежесменно на участке для производства работ привлекалось от 150 до 300 человек, каждая группа дозиметристов состояла из 2 - 4 человек, допустимое время работы каждой группы составляло от 1 до 15 минут.
По мере того, как группы получали разрешенные дозы облучения, их увозили, а вместо них привозили новые, при этом дозиметристы оставались те же. В то же время, допуская новую группу, мы должны были предусмотреть и уточнить все изменения радиационной обстановки на площадке и внести коррективы в допустимое время работы. И вот тогда я понял то, чему меня долгое время учили: «Плох тот дозиметрист, который переоблучится при проведении контроля, но еще более плох, если по его вине переоблучатся другие».



Под контролем нашей группы была построена монтажная площадка второго района, при этом на площадке радиационный фон был значительно снижен, что позволило в дальнейшем увеличить допустимое время работы при сборке и монтаже модулей для «саркофага». Уже в конце нашей командировки на площадку прибыли бетононасосы марки «путсмейстер», способные подавать бетон на 100 метров. Подходил к концу монтаж самоходного, гусеничного подъемного крана «Демаг» с грузоподъемностью 640 тонн и вылетом стрелы на 100 метров. И когда была произведена подача первых кубометров бетона, наша командировка закончилась. Нам на смену приехала следующая группа.



Из интервью с Анатолием Петровичем Левкиным, принмавшим участие в ликвидации последствий аварии год спустя....
Наступает день и час, когда каждый из нас, вспоминая тот или иной период жизни, с горечью или с радостью может сказать о себе - "бывший". В душе бывшего младшего сержанта химических войск, бывшего водителя троллейбуса Петрозаводского ТУ, бывшего ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС, теперешнего инвалида 2-й группы и пенсионера Анатолия Петровича Левкина, наверное, больше горечи и боли, нежели радости и счастья.
Петрозаводским военкоматом в 1987 году он был призван на специальные сборы для ликвидации аварии на ЧАЭС, где проработал с 18 мая по 5 августа. Службу проходил в составе инженерно-технического батальона Ленинградского ордена Ленина полка химической защиты, который дислоцировался в перелеске на окраине села Домановка Иванковского района Киевской области - в полутора километрах от колючей проволоки, ограждавшей 30-километровую радиоактивную зону.
Военный городок больше чем наполовину был выложен из материалов, вывезенных из зараженной зоны. Офицеры, занятые на ликвидационных работах, проживали в щитовых бараках, рядовому и сержантскому составу были предоставлены палатки, между которыми предшественники успели сложить железобетонные плиты, вывезенные из-под самой АЭС. Уровень гамма-излучений их составлял до двух тысяч микрорентген в час. (Согласно нормам, принятым в СССР и в России, на 70 лет человеческой жизни отпущено 35 рентген, что составляет 57 мкр/ч).
Парк полковой техники располагался в ста метрах от зоны проживания личного состава. Техника, разумеется, была видавшая виды, постоянно нуждалась в ремонте, а запчасти к ней вывозились из... 30-километровой зоны, где снимались с автомашин, находившихся в могильниках и отстойниках.
По рассказам очевидцев, побывавших на ликвидации катастрофы, рукавиц не хватало, марлевые повязки с трогательно-беззащитным названием "лепесток" выдавались только выезжающим в зону.
- За все время нахождения на ликвидации аварии, - рассказывает Анатолий Петрович, - официальную дозу облучения мне определили в 9,96 рентген/час., что, конечно же, не соответствует истине. При поездках на станцию или же в 30-километровую зону на 30-40 человек выдавались четыре-пять дозиметров закрытого типа. В конце каждого дня показания суммировались, и нам выводили среднеарифметическое показание - независимо от того, кто сколько "хапнул" на самом деле. И эти показания заносились в карточку каждого военнослужащего.
Младший сержант А. Левкин работал на автомашине ЗИЛ-131. Занимался перевозкой личного состава на АЭС и обратно, зачастую находясь в зоне целый день. Более десятка раз он ездил на могильники и отстойники, куда доступ был категорически запрещен. Но где же взять запчасти?




На перевозке личного состава был задействован от трех до четырех раз в неделю, остальные два-три дня вместе со всеми ездил на ликвидационные работы. Радиация давала знать о себе сразу. К вечеру отшибало память: с трудом припоминались утренние разводы, все мучились страшными головными болями, во рту пересыхало, люди задыхались от удушающего кашля. Работали без выходных и праздничных дней - лишь бы скорей нагнать в личную карточку чертовы рентгены. И только когда они набирались, поездки в зону прекращались. Командование подавало документы на увольнение, и по прибытии замены военнослужащий отбывал к месту своего призыва. (В то время район Иванково считался во всех документах экологически чистым. Теперь все население из него выселено в другие районы.)
- В зоне мы не имели ни спецкомбинезонов, ни пылезащитных очков, - рассказывает ликвидатор. - Нам не выдавалось никаких медикаментозных препаратов для нейтрализации действия радионуклидов или для их ускоренного вывода из организма.
Обедали ликвидаторы непосредственно в зоне. Под столовые приспосабливали заброшенные здания школ и домов культуры. За обеденный стол садились в той же пыльной и грязной форме.
- Набрав "свою" официальную дозу, - завершил рассказ Анатолий Петрович, - я был направлен в г. Колпино Ленинградской области, а оттуда в Петрозаводск. На этом моя "героическая" эпопея закончилась...




....Низкий поклон и вечная память героям ликвидаторам Чернобыльской аварии…
Всем кто спас мир от ядерной катастрофы.
Мы Помним…
Редакция газeты "Артефакты и Факты"